«Женщина в шляпе», Анри Матисс, 1905

«Женщина в шляпе», Анри Матисс, 1905

Эта картина, выставленная на Осеннем Салоне в Париже в 1905 году, стала началом нового течения в живописи. Она вызвала к себе повышенный и нездоровый интерес. С одной стороны — смех, свист и улюлюканье, с другой — «Каждый вечер спускавшиеся с Монмартра толпы бунтарей наводняли зал… как столетие назад стекавшиеся к Национальному конвенту восставшие из предместья Сент-Антуан». Матиссу и его последователям был отведен целый зал, в котором картины были развешены среди псевдоклассических статуй. Один из попавших туда критиков (Луи Воксель) в приступе дурноты воскликнул, указывая на антицизирующих Афродит и Аполлонов: «Donatello chez les fauves !» (в вольном переводе — «Донателло среди диких зверей!»; слово fauve — собирательное определение для крупных хищников семейства кошачьих). Так возникло название одного из стилей современного искусства — фовизм. Матисс на пренебрежительное прозвище не обиделся: ««Дикие» как нельзя лучше соответствовало состоянию наших умов» — сообщил он позднее.

С Вокселем, в принципе, все понятно — он был очень консервативным критиком и терпеть не мог «современного искусства». Но даже многие друзья Матисса, узнав, что это портрет его жены, возмущались: «Как он мог с ней так поступить!». Жене, впрочем, портрет нравился. Ей нравилось всё, что рисовал Матисс. Она совершенно не разбиралась в живописи, но твердо знала, что её муж художник и гений, а миссия её жизни — это поддерживать супруга и его искусство.

Жену Матисса звали Амели Парейр; познакомился он с ней в 1897 году на свадьбе у друга. Анри был родом с севера Франции, Амели была южанкой; Матиссы были торговцами, Парейры — служащими-интеллигентами. Амели когда-то поклялась себе не выходить замуж ни за рыжего, ни за бородатого — Матисс был рыжий и бородатый. Свадьба состоялась через три месяца после знакомства — 10 января 1898 года. Перед свадьбой начинающий живописец заявил нареченой: «Мадемуазель, я вас очень люблю, но живопись я всегда буду любить больше».

Амели Парейр очень серьезно отнеслась ко своим обязанностям жены художника. Она взяла на себя все домашние хлопоты — а к 1905 году хлопоты включали в себя двух сыновей художника и его дочь от бывшей любовницы. Она открыла шляпный магазин — для того, чтобы обеспечивать семью (картины Матисса в первый десяток лет их брака не пользовались особым спросом). И самое главное — она помогала справляться гению с творческими кризисами и психическими проблемами. Творческие кризисы случались у Матисса постоянно… или, точнее будет сказать, что у него иногда случались промежутки между творческими кризисами — он был перфекционистом и буквально «вылизывал» свои произведения (один из знакомых, позднее наблюдавших за его работой, восхищался тем, что замена одной единственной линии полностью меняла впечатление от картины) и очень редко бывал доволен результатом. Психические проблемы включали в себя: депрессию, панические атаки, бессонницу и синдром раздраженного кишечника. Во время приступов депрессии жена утешала Матисса. Во время панических атак она уводила его на многочасовые прогулки. Во время бессонницы она читала ему до утра книги. С СРК, к счастью, Матисс умудрялся справляться сам. Кроме того, она считала своим долгом позировать мужу, присутствовать во время сеансов в мастерской и обхаживать натурщиц (поить кофе, кормить, обогревать и утешать после того, как мэтр на них наорал). В общем, основоположник фовизма был за ней как за каменной стеной.

Анри Матисс и Амели Парейр в год свадьбы (1897)

Анри Матисс и Амели Парейр в год свадьбы (1897)

В отношении оценки собственного портрета, права — как обычно — оказалась жена. Сейчас «Женщина в шляпе» — одно из наиболее ценных сокровищ Музея современного искусства в Сан-Франциско. Это шедевр? Безусловно. Почему? Во-первых, такое на холсте случилось в первый раз. А в остальном на этот вопрос хорошо ответят друг-художник, друг-коллекционер и сам Матисс. Друг-художник — бельгиец Анри Эвенполь — писал Матиссу об одной из его ранних работ (ещё даже не такой яркой как «Женщина в шляпе»): «Мой живописный хлам, мои безделушки — все стало серым, серым и безликим рядом с ней! Твой этюд потрясал таинственным звучанием, звонким и сверкающим, подобно мерцанию витража!». Цвет — сильная сторона Матисса; он считается едва ли не лучшим колористом XX века. Друг-заказчик — русский купец и коллекционер Сергей Иванович Щукин, который рассказывал, что потратил не одну неделю, рассматривая и изучая купленные им (дорого) матиссовские панно «Танец» и «Музыка» — рыдая от отчаяния и злости — чтобы к ним привыкнуть; но потом, преодолев неприятие, буквально в них влюбился. Знакомые, кстати, глядя на Щукина, часами глядящего на картины Матисса, были уверены, что он сошел с ума от этой ужасной живописи… правда Щукин в итоге многих из них обратил в поклонников французского художника. Картины Матисса были хорошо продуманы, глубоко «пережиты» и тщательно выполнены — и чтобы понять их требуется приложить не меньше интеллектуальных и эмоциональных усилий чем художник. Спонтанность — это, в данном случае, скорее видимость. Ну и, наконец, сам Матисс четко определил цель своей живописи: отражать «свое внутреннее видение… самыми простыми и самыми скупыми средствами». Отсюда и «детский» рисунок, и небрежные, аляповатые мазки кисти.

Кроме «Женщины в шляпе» Матисс написал ещё много портретов Амели. Последний — в 1913 году. К этому времени отношения супругов стали портиться — опека и поддержка со стороны жены преуспевающему художнику уже была не нужна. В 1939 они окончательно расстанутся — им тогда будет по 70 лет.

«Женщина в шляпе» была продана прямо на выставке. Неизвестный покупатель предложил за картину 300 франков вместо 500 — суммы в которую оценил её сам Матисс. Художник обрадовался и готов был согласиться, но жена настояла на том, что если кто-то действительно заинтересовался этой картиной, то он будет готов заплатить за неё и полную цену. Так и случилось. Картину купили Лео и Гертруда Стайн.

Эта запись защищена паролем. Введите пароль, чтобы посмотреть комментарии.