Капричос. Гойя. Часть 1

Капричос Гойя6 февраля 1799 года в «Diario de Madrid» появилось длинное объявление. Оно рекламировало сборник из 80 гравюр. В объявлении автор долго и многословно извинялся; предупреждал, что сатира направлена не против конкретных личностей, а против пороков в общем; рассказывал как трудно было рисовать гравюры не следуя ни более ранним образцам, ни природе и всячески себя расхваливал. Этот сборник до сих пор является одним из самых фантасмагорических творений человеческого разума. Речь идёт о  «Los Caprichos». Автором же его был придворный художник его величества Карла IV, короля Испании — Франсиско Гойя и Лусиентес.

Гойя выпустил 300 экземпляров «Капричос» — всего ему пришлось напечатать 24 000 гравюр (не считая брака). Один сборник стоил 320 реалов (тогда столько стоил 31 грамм — или одна унция — золота). За четыре года было продано 27 экземпляров «Капричос». В итоге весь оставшийся тираж вместе с гравировальными досками выкупил Карл IV.

Caprichos переводится как каприз, фантазия, игра воображения. Считается, что слово произошло от глагола, обозначающего прыжки и скачки молодых козочек на травке. До Гойи в этом жанре изображались в основном архитектурные фантазии, намного реже — жанровые или гротескные сценки. Сатирическая фантасмагория была, по сути, изобретением Гойи.

Надо отметить, что кроме графических фантазий итальянцев, на «Капричос» оказала значительное влияние английская карикатура того времени, большим поклонником которой Гойя являлся.

Но в первую очередь он являлся большим поклонником себя. Поэтому альбом начинается с его автопортрета.

Каприз №1. Франсиско Гойя и Лусиентес, художник

Каприз №1. Франсиско Гойя и Лусиентес, художник.

Каприз №1. Франсиско Гойя и Лусиентес, художник.

Когда Гойя начал работу над серией, ему был 51 год (родился он 30 марта 1746 года). Франсиско Гойя появился на свет в суровом Арагоне, в небогатой ремесленной семье. В возрасте 13 лет он начал обучение ремеслу живописца у друга своего отца, Хосе Лузана. В 1766 году (со второй попытки, первую он бездарно провалил) он получил стипендию Художественной Академии для поездки в Италию. Вернувшись, он работал в Сарагоссе; там же и женился; и благодаря удачной женитьбе (его свояк, Франсиско Байё, в 1767 году стал предшественником Гойи на должности главного придворного художника) — переехал в Мадрид и стал управляющим Королевской Гобеленовой Мануфактуры. Благодаря общительности, чувству юмора и любви к охоте молодой художник завел нужные знакомства — и в итоге приобрел немалую популярность в высших слоях испанского общества, а так же сменил своего ушедшего на покой родственника на высшей должности, доступной художнику в Испании. Кроме того он к этому времени был отцом значительного количества детей (от семи до двадцати, из них только один сын выжил) и абсолютно глухим.

Каприз №2. Она говорит «Да» и отдает руку первому попавшемуся

Каприз №2. Она говорит

Каприз №2. Она говорит «Да» и отдает руку первому попавшемуся.

У этой гравюры с изображением немного гротескной свадьбы — девушка в маске, одетая в дорогое, сшитое по последней моде платье, и довольно потасканный, хоть и с претензией одетый, жених — есть история и прототип, правда, литературный. Был у Гойи приятель, Гаспар Ховельянос. И был этот Ховельянос довольно типичным образцом человека эпохи Просвещения: немного юрист, немного экономист, немного литератор; восхищался британским общественным строем; почитывал Руссо, Вольтера, Монтескье и Гоббса; проникался современными экономическими теориями физиократов и Адама Смита и, конечно же, пускал слезу над судьбой героинь (или героев) сентиментальных романов (чувствительность тогда была в моде). Начитавшись всего этого развращающего чтива, он окинул критическим взглядом окружающую действительность и (разумеется) пришел к мысли о том, что нравы срочно нуждаются в исправлении. Результатом этих мыслей стала поэма «К Арнесто». Поэма клеймила некоторые не совсем безупречные способы заведения знакомств с матримониальными целями. Например девушки обвинялись в использовании косметики, сокрытии возраста, демонстрации ложной скромности и прочих притягательных черт характера. Молодые же люди обвинялись в сообщении заведомо неверных сведений о своем материальном благосостоянии и общественном положении. И в этой поэме есть приблизительно такие строки:

…Бездумно доверяя жениху,
Не оценив его достоинств и пороков
Сказала «да» и руку отдаёт
Тому, кто первый глянул на неё
Коварным, злым и похотливым оком.

Теперь, я думаю, вы понимаете, почему невесту окружают эти мерзкие, ухмыляющиеся, мошеннические рожи. Хотя когда довольный жених приведет аристократическую красавицу к себе в трущобы, она снимет маску… и жених тоже может быть слегка удивлён и разочарован.

Каприз №3. Привидение!

Каприз №3. Привидение!

Каприз №3. Привидение!

В те времена по Мадриду ходило много сплетен и анекдотов о том, как темпераментные синьоры впускали ночью в дом своих любовников под видом привидения. Дети, видя такое, в испуге отправлялись спать и боялись даже нос высунуть из-под одеяла. А изобретательная мамаша в упоении предавалась радостям жизни и ролевым играм. Обратите внимание на разницу между лицами детей и женщины. Кстати дело не только в мимике — испуганные лица детей — резкий и жесткий контраст между светом и тенью; лицо женщины — мягкие полутона. Есть правда и другая трактовка, отраженная в написанном от руки примечании к одному из экземпляров этой гравюры: «Это ужасная ошибка в первоначальном образовании детей. Ребенок боится призраков больше, чем отца и верит в то, чего не существует». Но, глядя на мимику изобретательной синьоры, я всё-таки склоняюсь к версии с любовником.

Каприз №4. Маменькин сынок

Каприз №4. Маменькин сынок.

Каприз №4. Маменькин сынок.

Здесь, как говорится, комментарии излишни — рисунок и подпись говорят сами за себя. А если вас удивляет костюм дитяти — то тогда было принято независимо от пола детей до пяти лет одевать в платьица. Можно добавить только выдержку из «Сокровищницы кастильского или испанского языка» Каваррубиуса (1610 год): «…некоторые мальчики, даже будучи уже большими, не знают, как оторваться от титек своих матерей; из таких вырастают глупцы и порочные злодеи». У «мальчика», изображенного на гравюре судя по лицу, уже, пожалуй, борода пробивается — я тоже знаю несколько таких тридцати-сорокалетних недорослей.

Каприз №5. Одно другого стоит

Каприз №5. Одно другого стоит.

Каприз №5. Одно другого стоит.

Самая популярная интерпретация этой гравюры гласит, что она изображает королеву Марию-Луизу в виде мадридской проститутки и её фаворита Годоя — в виде клиента. Вряд ли это так. Во первых Гойя не был ни идиотом, ни оторванным от реальности идеалистом. Он был весьма практичным человеком. Вряд ли он бы поставил под удар свою успешную карьеру ради сомнительного удовольствия посмеяться над работодателями и покровителями. Во вторых его собственноручная подпись на эскизе гласит: «Старухи от души смеются, потому что знают, что у него нет ни гроша за душой». И если бы на изображении женщина «снимала» молодога человека в костюме «а-ля мод» — ради того, чтобы сделать его своим альфонсом — повода для смеха у старух бы не возникло. Так что это скорее всего просто зарисовка комичной (на взгляд Гойи и современной ему публики) сценки. Не говоря уж о том, что историки до сих пор задаются вопросом — а был ли Годой действительно любовником Марии-Луизы. Но об этом — позже.

Каприз №6. Никто не узнает

Каприз №6. Никто не узнает

Каприз №6. Никто не узнает

Во второй половине XVIII века Европу (и Испанию в том числе) охватила мода на карнавалы в венецианском духе — с масками и переодеваниями. Французский философ и социолог Кайуа считает, что карнавальная маска позволяет скрыть социальную роль, присущую человеку, и побыть некоторое время самим собой. Гойя тоже использует маски не для того, чтобы скрыть сущность человека, а для того, чтобы показать её как можно более выпукло и ярко — взгляните на персонажей заднего плана. Об остальном говорит название: даже если девушка справа и поддастся соблазну — об этом никто не узнает.

Каприз №7. Даже так он её не узнает

Каприз №7. Даже так он её не узнает.

Каприз №7. Даже так он её не узнает.

Молодой модник, афранчезадо (офранцузившийся — то есть одетый по французской моде), разглядывает в монокль проститутку. Сценку эту наблюдает довольная сводня. Здесь, пожалуй, в виде пояснения достаточно надписи, сделанной Гойей на эскизе к гравюре: «Как он может распознать её? Для того, чтобы понять её сущность, недостаточно увеличительного стекла, здесь нужно верное суждение и жизненный опыт — чего недостаёт бедному молодому кабальеро…».

Каприз №8. И её похитили

Каприз №8. И её похитили...

Каприз №8. И её похитили…

Эта гравюра иллюстрирует специфическое чувство юмора Гойи. Композиция характерна для многочисленных изображений снятия с креста, что совсем не соответствует содержанию — сцене похищения девушки. В Испании того времени такие похищения не были редкостью: насильственные браки, похищения ради выкупа, изнасилования… В данном случае обращает на себя внимание монашеское облачение одного из похитителей. Один из комментариев к изображению говорит прямо: «Священнослужитель, жаждущий незаконной любви, нашел себе помощника для черного дела».

Каприз №9. Тантал

Каприз №9. Тантал.

Каприз №9. Тантал.

Тантал знаменит наказанием, которому его подвергли олимпийские боги. Он стоял по шею в воде — но когда наклонялся, чтобы попить, вода уходила от него. Прямо над его головой висели на ветке спелые фрукты — но как только он тянулся к ним, ветка отодвигалась. Око видит, да зуб неймёт. Так — по мнению Гойи — происходит и с престарелыми кабальеро, женящимися на молоденьких сеньоритах. Так что эта гравюра, изображающая заламывающего руки в страданиях пожилого джентльмена с соблазнительной, полураздетой и бесчувственной (это от того, что ей пришлось забыть о чувственных удовольствиях) девицей на коленях, — является аллегорическим изображением импотенции.

Каприз №10. Любовь и смерть

Каприз №10. Любовь и смерть.

Каприз №10. Любовь и смерть.

Здесь все интерпретаторы сходятся в одном: запретная любовь плохо заканчивается. В данном случае — дуэлью и смертью любовника.

Каприз №11. Парни готовы

Каприз №11. Парни готовы.

Каприз №11. Парни готовы.

Ещё одна гравюра без особых скрытых смыслов. Единственный вопрос, который она вызывает, это вопрос о том, кто же всё-таки здесь изображен: контрабандисты или разбойники? Хотя разбойники в те времена не брезговали промышлять контрабандой, а контрабандисты — разбоем. В любом случае современнику было понятно, что именно эти парни готовы с ним сделать при встрече.

Каприз №12. Охота за зубом

Каприз №12. Охота за зубом.

Каприз №12. Охота за зубом.

Эта сценка, в принципе, в комментариях не нуждается. Девушка пытается вырвать зуб у повешенного — не так то это и просто! Он ей нужен для колдовства. Зуб повешенного — необходимый ингредиент приворотного зелья, например.

Каприз №13. Горячо!

Каприз №13. Горячо!

Каприз №13. Горячо!

Просто жадные монахи не дождавшиеся, пока остынет суп. Довольно безобидно, если не знать, что один из эскизов к этой гравюре назывался «Сон о неких людях, которые нас едят», а на подносе у прислужника красовалась отварная человечья голова.

Каприз №14. Какая жертва!

Каприз №14. Какая жертва!

Каприз №14. Какая жертва!

Довольно типичная ситуация. Молодую девушку (судя по всему из благородной, но испытывающей затруднения семьи) продали замуж старому, уродливому и богатому карлику (некоторые предполагают в нём маррана: испанского или португальского еврея, принявшего — искренне или не очень — христианство). Девушка не в восторге, но готова пожертвовать собой ради благополучия семьи. Папаша с мамашей — довольны удачной сделкой. Только дуэнья закрыла глаза рукой — не может смотреть на похотливого уродца.

Каприз №15. Хорошие советы

Каприз №15. Хорошие советы.

Каприз №15. Хорошие советы.

Комментаторы сходятся на том, что старуха (мать или сводня — хотя в то время в Мадриде достаточно часто встречалось совмещение обеих этих функций) уговаривает красавицу-сеньориту оказывать некие интимные услуги в обмен на материальное вознаграждение. Несмотря на то, что в одном из альбомов на полях написано «Горе тому, кто послушает её!», девушка скорее склонна согласиться на предложение.

Каприз №16. О Боже! Это была её мать

Каприз №16. О боже! Это была её мать.

Каприз №16. О боже! Это была её мать.

Гойя часто изображал молодых женщин в компании с пожилыми. Старшие товарки выполняли роль наставниц в ведовстве, своден… Высказывают предположение, что художник пытался обозначить таким образом будущее; то, что ожидает молодых красоток, пошедших «по кривой дорожке». В данном случае мы видим модно и дорого одетую сеньориту с веером (похожую, кстати, на небезызвестную герцогиню Альба), пытающуюся увернуться от нищенки. На лице её — смесь презрения и легкого омерзения, нищенка показывает ей чётки и, по видимому, что-то настойчиво говорит. В чём же дело? Исчерпывающее объяснение даёт собственноручный комментарий Гойи к гравюре: «Ребёнком покинула родной дом; выучилась ремеслу в Кадисе; переехала в Мадрид и там «вытащила счастливый билет». Во время прогулки по Прадо к ней пристала старая и грязная нищенка. Она прогоняет её, но потом зовёт обратно. Старуха оборачивается: кто бы мог подумать, что убогая попрошайка — мать этой модницы!»

Каприз №17. Хорошо натянули…

Каприз №17. Хорошо натянули...

Каприз №17. Хорошо натянули…

Большинство зрителей сходятся на том, что гравюра изображает то, как старая сводня отправляет на промысел молодую проститутку (похоже, у художника относительно «жриц любви» были весьма широкие познания). Здесь присутствует игра слов с несколько неприличным подтекстом; я попытался её передать следующим образом — «мы хорошо натянули чулок»/жаргонное «её хорошо натянули«. Гойя отмечает, что «Тётушка Курра не глупа! Уж кому, как не ей знать, что такое хорошо натянутый чулок…»

Каприз №18. И дом сейчас загорится…

Каприз №18. И дом сейчас загорится...

Каприз №18. И дом сейчас загорится…

Это просто образец социальной рекламы двухсотлетней давности. По моему скромному мнению, разумеется. Хорошо выпивший сеньор явно не способен даже нормально раздеться, не то что соблюдать правила безопасности в обращении с огнём… что чревато пожаром.

Каприз №19. Все попадутся

Каприз №19. Все попадутся.

Каприз №19. Все попадутся.

В Средиземноморье был популярен один довольно оригинальный способ охоты на птиц. Для него нужно было чучело совы с нехитрым механизмом (когда птицелов тянул за верёвочку, сова должна была взмахивать крыльями) и сеть. Сову сажали на верхушке дерева; и когда на это дерево слеталось достаточное количество птичек, охотник приводил в действия совиные крылья. Перепуганные пичуги бросались, не глядя, в противоположном от совы направлении — то есть вниз; и попадали в заранее расставленную сеть. Здесь странная птица с красивым личиком и большим бюстом выполняет роль приманки. Птички-мачо (разных видов, можно наблюдать и птицу в костюме военного, и в монашеском облачении, и даже несколько смахивающую на самого художника — это та, которая совсем рядом с приманкой; а в приманке, кстати, особо дотошные исследователи опять таки находят некоторое сходство с герцогиней Альба) самозабвенно кружат вокруг неё… и в итоге попадают на передний план, к двум проституткам и их благочестивой маман. Что происходит с птичкой-мачо, попавшей в руки к предприимчивым сеньоритам, мы видим во всех подробностях — добыча уже ощипана и подвергается странной манипуляции, которая, судя по всему, должна очистить птичку внутри так же тщательно, как и снаружи.

Каприз №20. Эти уже ощипаны

Каприз №20. Эти уже ощипаны.

Каприз №20. Эти уже ощипаны.

Две проститутки мётлами выгоняют хорошо ощипанных птичек-мачо; за процессом наблюдают два монаха. Видимо, они должны отпустить куртизанкам грехи — в обмен на малую толику пёрышек, выдернутых из хвостов похотливых пичужек. В правом верхнем углу — нечто, похожее на приманку из предыдущей гравюры, только в другом ракурсе; да и девицы на обеих гравюрах похожи.

Гойя. Капричос. Часть 1. Листы №№1-20.
Гойя. Капричос. Часть 2. Листы №№21-40.
Гойя. Капричос. Часть 3. Листы №№11-60.
Гойя. Капричос. Часть 4. Листы №№61-80.

Эта запись защищена паролем. Введите пароль, чтобы посмотреть комментарии.