Секрет успеха или Немного об образовании

the-severe-teacherЧеловека сложно заставить делать то, чего он делать не хочет. А не хочет он делать того, в чем не видит для себя пользы. Иногда пользу увидеть легко — когда она следует непосредственно за действием: я залезу на дерево — и смогу сорвать вкусное яблоко; я покрашу забор — и смогу получить деньги. Но иногда пользу увидеть сложно. Какая польза от того, что я плачу налоги? Почему я должен получать и предъявлять кучу бумажек, чтобы купить квартиру? Зачем мне откладывать деньги в частный пенсионный фонд, если мне даже на отпуск в Турции не хватает?

В поведенческой экономике есть такое понятие: дисконтированная полезность. Что это такое — лучше всего объясняет знаменитый эксперимент Уолтера Мишела (его ещё называют Стэнфордский зефирный эксперимент — Stanford marshmallow experiment): ученый приглашал в комнату ребенка (от 3 до 5) и предлагал ему выбор — съесть один зефир сразу или три зефира, когда он (ученый) вернется. И уходил. От части детей зефир прятали — и они звонили в колокольчик, когда считали, что прождали достаточно; другую часть — оставляли наедине с зефиром, лежащим в зоне их досягаемости. У детей (по крайней у тех, кто видел зефир перед собой) получалось довольно плохо — среднее время ожидания составило около минуты. Что это значит? Что зефир, полученный сейчас имеет для ребенка большую ценность, чем три зефира, которые он получит в неопределенном будущем. Для взрослого человека это тоже работает — айфон, купленный прямо сейчас, кажется полезнее (и приятнее) чем, например, курсы английского, благодаря которым на следующей работе можно будет получать значительно большую зарплату (с последующей беспроблемной покупкой всех новых моделей айфона по мере их появления на рынке).

Но самое интересное в описанном эксперименте — это не время ожидания. Интересное началось через десять лет: психологи решили узнать, что произошло за это время с подопытными. И их (подопытных) судьбы затем отслеживались — каждые десять лет они участвовали в опросе и предоставляли данные о своей жизни. Оказалось, что чем дольше ребенок мог сопротивляться искушению съесть зефир прямо сейчас — тем более успешным взрослым он стал.

В принципе, стремление съесть ближайшую зефирку как можно скорее вполне предсказуемо — любой организм нацелен на получение максимума пользы при минимуме затрат; а время — это тоже затрата. Но каждый организм оценивает пользу и затраты по-разному. И чем больше человек знает о своих затратах (которые здесь и сейчас) и чем меньше он знает о пользе, которую получит там и когда-то — тем выше он оценит затраты, и тем ниже он оценит результат.

Бывает, что люди очень высоко ценят своё то, от чего они должны отказаться ради какой-то далекой пользы. В 1930-х годах американский экономист Ирвинг Фишер в «Теории процента» заметил, что чем беднее человек, тем с большей вероятностью он отреагирует на ближайший стимул, проигнорировав стимулы, отдаленные во времени и пространстве. В виде иллюстрации, он привел байку о фермере, который не чинил протекавшую крышу. Когда шел дождь, фермер хотел остановить течь, но не мог этого сделать (стимул рядом и желание отреагировать на лицо). А когда дождя не было — то не было и проблемы, которую нужно решить — и полезность не текущей когда-то в будущем крыши в солнечный день сводилась к нулю (стимул далеко и другие стимула — как желание подремать, например — берут верх). Думаю, любой найдет такого персонажа среди своих знакомых — кого-то, кто настолько высоко ценит свое время, что не желает его растрачивать на работу. Но я бы на месте Фишера не винил бедность, а поинтересовался уровнем образования фермера. Ему, возможно, просто не хватало знаний, памяти и воображения, для того, чтобы представить, что произойдет с его крышей во время дождя. И бедность, возможно, не причина, а следствие.

Но что фермер, великие взрослые тоже не всегда в состоянии устоять перед зефиркой.

Даже Наполеон не смог. Зефирка, правда, была очень большая и была у него в руках. В 1813 году, после поражения в России, австрийцы предложили Наполеону условия, на которых они могли бы достичь примирения между Наполеоном с одной стороны, и Россией с Пруссией — с другой. Условия были такими: Наполеон возвращает большую часть захваченных у Австрии и Пруссии территорий, распускает созданный им в Германии (и находящийся под его влиянием) Рейнский Союз и бросает на произвол судьбы Варшавское герцогство. Взамен — мир и многовековая цель французской политики — естественные границы по Рейну, Альпам и Пиренеям. Вот реакция Наполеона : «Чего вы от меня хотите? Чтобы я покрыл себя позором? Ни за что! Я погибну, но не уступлю и пяди своей территории. Ваши потомственные монархи могут быть двадцать раз биты и всякий раз вновь возвращаться на престол. Я не могу себе этого позволить, потому что я — всего лишь солдат, достигший вершины могущества. Мое владычество меня не переживет: оно рухнет, едва я ослабею и меня перестанут бояться». Его честь находилась на его шкале ценностей выше, чем французская вполне материальная граница по Рейну, которой не смог добиться даже Людовик XIV. Но что Наполеон знал о французах? — вот реакция Франции на то же предложение: Законодательный корпус счел, что Император может «продолжать войну лишь во имя независимости французского народа и территориальной целостности его государства» и что стоило бы «умерить пыл и амбиции, ставшие за последние двадцать лет фатальными для народов Европы». Кроме того, в системе ценностей французских нотаблей и депутатов необходимость «всемерно и неукоснительно соблюдать законы, гарантирующие французам права на свободу, неприкосновенность личности и частную собственность, а нации — безоговорочное осуществление ее политических прав» была много важнее наполеоновской чести. Да, Франции предложение понравилось. Бонапарт, увы, к нотаблям не прислушался и остался вообще без сладкого. В итоге Франция отказалась идти на затраты, которые, по её мнению, никак не окупали столь ничтожной пользы, которую приносила ей нетронутая честь Наполеона; и Наполеон лишился необходимых для войны ресурсов, был предан и проиграл. Долгосрочные перспективы мирного развития были повержены маленькой зефиркой с надписью честь и слава, лежавшей в кармане у Наполеона.

Наполеон ошибался, Наполеон увлекался, но он всё-таки умел планировать — и планировать хорошо. По крайней мере, в тех областях, в которых он разбирался. А вот, например, большой поклонник Наполеона, Ахмет, бей Туниса (в 1837-1855 годах) — вряд ли бы продержался в «зефирном тесте» даже минуту. Он так хотел заполучить современную армию, современные дворцы и править современным государством — что начал строить дворцы, покупать оружие (часто устаревшее или бракованное), нанимать солдат, открывать фабрики и строить казармы одновременно. Денег, конечно же, не хватало: он поднял налоги, ввел государственные монополии на мыло, соль, табак и кожи, и, в итоге, начал одалживать деньги за границей. Добавило бед и то, что его приближенные крали и брали взятки при малейшей возможности. В итоге страна оказалась на грани банкротства, при его преемниках попала под управление международной комиссии и, в итоге, стала французским протекторатом. Зефирка здесь и сейчас победила болезненный пинок в неопределенном будущем.

История, вообще-то, — весьма практичная наука (фермеру не хватало знаний о том, что происходило в прошлом с дырявой крышей во время дождя; функция истории — напоминать о таких вещах). История рассказывает о том, как люди создают себе проблемы, и как они их (после того, как создали?) решают. И благодаря Наполеону и Ахмед-бею мы теперь знаем, что для того, дабы получить максимальное количество зефирок:

  • Необходимо правильно расставлять приоритеты.
  • Нужно планировать свои действия в долгосрочной перспективе.
  • Стоит налаживать эффективное взаимодействие с другими участниками.

(Подпись — Капитан Очевидность)

Что мешает нам выполнять эти очевидные и всем известные правила? Чаще всего нехватка знаний и навыков. Они (знания и навыки) дают возможность наилучшим образом расставить приоритеты, спрогнозировать результаты действий и успешно передавать информацию другим и воспринимать её от них. Что дает навыки и знания? Образование. Наполеон был для своего времени хорошо образованным человеком — но, например, экономика и география были его слабыми местами (не говоря уж о том, что психологии и логистики в его время вообще не существовало). Он мог бы, конечно, послушать людей, знакомых с предметом (например, польских офицеров, хорошо знакомых с природными условиями Восточной Европы и писавших многочисленные рапорты о необходимости соответствующего климату снабжения — от подготовки фуража на зиму до шипованных подковах для передвижения лошадей по замерзшей земле и льду), но… Наполеон не хотел слушать. В общем, продолжать не буду, чтобы не уйти слишком далеко в сторону.

Человека действительно трудно заставить делать то, чего он не хочет. Но есть и хорошая новость: человек может сделать многое добровольно — если поймет и оценит отсроченную пользу, которую принесут ему не очень привлекательные здесь и сейчас действия.

Повторюсь: образование (по крайней мере, хорошее; по крайней мере в теории) дает те знания и навыки, которые позволяют и заглянуть вперед при планировании; и оценить относительную важность существующих факторов и правильно расставить приоритеты; и налаживать эффективное взаимодействие с окружающими. И речь, кстати,  идет не об абсолютном качестве образования, а об относительном. Британцы читали Адама Смита — Наполеон нет; и Британия, по сути, выиграла войну экономическими средствами (и даже Веллингтон в Испании победил во многом за счет организации снабжения). Во Флоренции XIV века училось чтению и письму около 70% всех детей и 80% домохозяйств подавали фискальные декларации, написанные и составленные ими самостоятельно — и Флоренция стала одним из крупнейших экономических центров Европы и колыбелью Возрождения. Ищете секрет успеха? Вот он: хорошее образование.

И недостаточно просто найти образованного правителя или создать небольшую, хорошо обученную элиту. Возможно, в Афинах времен Перикла или при дворе Карла Великого это давало результат. Но в современном мире… Вряд ли. Недаром Бисмарк ответил на вопрос, кто же выиграл битву при Садовой (1866 г.): «Немецкий школьный учитель». Он был прав. Для того чтобы выполнить приказ — надо понять его смысл и цель. В действительно сложных ситуациях слепое подчинение не работает — нужна инициатива. Сейчас мир очень сложен, намного сложнее, чем во времена Бисмарка. И для того, чтобы выполнять действия, необходимые для успешного функционирования общества (уплату налогов, предоставление информации, взаимодействие с государством, участие в экономических и политических процессах) — надо осознавать их необходимость, оценивать их эффективность и понимать, чему эти действия служат и к чему могут привести. Даже чтобы просто голосовать и получать от выбранных политиков реальный результат (вместо смены вывесок) — необходимо понимать, как работает система.

Можно, конечно, ни о чем не задумываясь (пусть сын Икса думает) требовать, чтобы мясник получал 40 000 гривен в месяц и продавал мясо по 40 гривен килограмм. Но тогда (при прибыли с килограмма мяса в 14 гривен и при 8-часовом рабочем дне, двадцать дней в месяц) мяснику нужно будет гарантированно продавать каждый час почти 13 килограммов мяса — килограммовый кусок за четыре с половиной минуты. Можно возмущаться, что из-за плотины для ГЭС затоплено определенное количество земель, но стоит посчитать, какой доход приносили затопленные земли — и какой доход приносят предприятия, использующие выработанную этой ГЭС электроэнергию. Без навыка критического мышления, которое должно давать образование, без элементарного знания логики, экономики, математики — невозможно адекватно оценить ситуацию. Но, зато, можно создать общественное мнение. И оно приводит к событиям, скажем, в Руанде 90-х. — чтобы не приводить длинный список катастроф, вызванных желанием получить все и сразу.

Чем больше людей получит необходимые знания и навыки — тем более благополучным, успешным и безопасным будет общество. И каждый получит свою долю от этих благ. Но, увы, пока человек не способен увидеть связь между своими действиями и отдаленным (иногда очень отдаленным) результатом — он будет хвататься за ближайшую выгоду, и пренебрегать «дисконтированной полезностью». А уж если этот отдаленный результат сперва проявится у соседа…

Думаю, для нас, для Украины реформа образования одна из самых критичных. Если это будет не «смена вывесок», а коренная перестройка системы. Такая перестройка, которая будет готовить не к сдаче тестов, а к реалиям современной жизни; которая научит критично мыслить, делать выводы, планировать и понимать всю сложность взаимосвязей в окружающем мире. И кроме пользы для общества и материальной выгоды, такая новая система даст и весомый личный бонус: чем больше человек знает и понимает, тем интереснее ему жить и тем он счастливее. И к черту Экклезиаста.

Но вообще-то я хотел писать о картине. Надумал потормошить кого-то из голландцев, остановился на Яне Стене (1626-1679) и наткнулся на его картину «Строгий учитель». Потом задумался, почему же учителей так редко изображают на картинах (даже реже, чем платят им хорошую зарплату), ведь они же… и меня понесло на какую-то чертову публицистику, видимо «Петра и Мазепы» начитался чрезмерно. И теперь у меня на картину просто не осталось сил: смотрите сами. У учителей всегда была нелегкая жизнь, хотя это, конечно, не повод бить детей колотушкой.

Образование с его скудными бюджетами, кстати, тоже страдает от быстрых поедателей зефира. Политику куда интереснее продвигать проекты, которые дают результат здесь и сейчас (переименование улицы, скандальное расследование, ремонт велотрека, строительство детской площадки, покраска подъезда — это всё приносит голоса сразу), чем вкладываться в проект, который даст результат через несколько десятков лет (господи! к этому времени даже фамилию оного политика избиратели забудут…). Но… результаты «зефирного эксперимента» остаются в силе.

Эта запись защищена паролем. Введите пароль, чтобы посмотреть комментарии.