Барон Франц Нопча, або Дещо з життя палеонтологів

Барон Франц Нопча, або Дещо з життя палеонтологів

Трансільванія відома своїми ексцентричними аристократами. Хто не чув про графа Дракулу? Але пан Дракула – вигаданий, літературний персонаж. А барон Франц Нопча фон Фельшо-Сільваш – ні. Він існував насправді та був набагато колоритнішим та набагато більше багатостороннім персонажем за графа-кровопивцю.

Народився він 3 травня 1877 року у Трансільванії, у фамільному маєтку, який знаходився на території нинішнього румунського жудеца (округу) Хунедоара. Тоді це, звісно, не була Румунія, але Австро-Угорщина. Батько молодого Франца (або Ференца) належав до мадяризованої румунської аристократії, бодай і не самої значної. Але статус родини був досить високий для того, щоб Елек (Алексіус) Нопча, був директором Угорської Королівської опери та членом угорського парламенту[1]; а дядько, Франц Нопча (на честь якого і було названо нашого героя) мав досить високу посаду при дворі імператриці Єлизавети, дружини тодішнього цісаря, Франца-Йосифа I. Належачи до айстро-угорської еліти молодий трансільванський аристократ, зрозуміло, отримав дуже добру освіту – спершу у Терезіанумі, а потім – у Віденському університеті. До того ж Нопча був поліглотом: він знав угорську, німецьку, французьку, англійську, італійську, румунську, албанську, латину та давньогрецьку.

Власне, навчання у Віденському університеті стало першим наслідком певної ексцентричності молодого Франца Нопчі. Тихе, спокійне та передбачуване життя інтроверта скінчилося у 1895 році: його зруйнувала сестра спадкоємця трансільванської баронії. Вона знайшла й принесла вісімнадцятирічному Францу череп динозавра[2]. І молодий аристократ закохався у копалини і палеонтологію.

Франц Нопча у албанському костюмі.

Не можна сказати, що Франц Нопча був зовсім нешкідливим інтровертом. Він (і його рідні) вважав, що в нього розхитані нерви[3]: він надміру любив самотність; був схильний до депресії та до не зовсім адекватних вчинків (наприклад, ганявся за селянами, що належали до маєтку батька, з пістолетом). Але «нерви» не були чимось особливим для австро-угорської аристократії, як і грубість у поводженні з залежними особами. Більше бентежила родину останнього нащадка роду його абсолютна незацікавленість протилежною статтю. Для останнього з роду гомосексуалізм був серйозною вадою. Тому неочікуване зацікавлення палеонтологічною знахідкою оточення юного Франца аж ніяк не схвилювало.

Восени 1895 року Нопча з черепом ще невідомого динозавра відправився до Віденського університету – щоб проконсультуватись з тамтешніми професорами. Але череп був у дуже поганому стані – і експерти, м’яко кажучи, позбавились набридливої молодої особи. Але молодий аристократ виявився досить впертим – він засів самостійно вчити геологію, біологію, фізіологію тощо – і у 1897 вступив до непривітного університету на факультет геології. В тому ж році він опублікував свою першу роботу – опис черепа динозавра, подарованого йому сестрою. Відтепер ніхто не міг мати сумнівів у мірі таланту молодого вченого. Навіть він сам. І, наприклад, знайомство з відомим тогочасним палеонтологом Луї Долло, Франц Нопча почав з твердження: «Хіба це не чудо, що я, такий молодий, написав таку відмінну роботу» (чим не здобув у Долло приятеля). А в 1899 році двадцятидворічний палеонтолог-початківець вже прочитав свою першу лекцію у стінах Віденської академії наук[4]. Психічно нестабільний гомосексуаліст виявився геніальним дослідником: він продемонстрував неабиякий талант в реконструкції викопних тварин за їх рештками (зазвичай дуже вбогими); та навіть винайшов власний клей для склеювання скам’янілих кісток[5]. У 1903 році двадцятишестирічний студент захистив докторську – це була геологічна мапа околиць фамільного маєтку Нопчів.

Реконструкція Telmatosaurus transylvanicus

Незабаром у Нопчі з’явилося ще одне захоплення. З’явилося воно завдяки першому коханцеві Франца – графу Луїсу Драшковичу, якого він зустрів під час своїх геологічно-палеонтологічних мандрівок. Граф був затятим подорожником і мав свою улюблену країну для подорожей – екзотичну та незвичайну. Цією країною була Албанія[6]. На молодого Нопчу барвні оповідання Драшковича справили незабутнє враження. І того ж 1903 року, коли він захистив докторську, Нопча відбув свою першу подорож до Албанії[7].

Незабаром він почувався своїм у цій оттоманській провінції: він навчився спілкуватися багатьма албанськими діалектами, завів у країні численних друзів – Нопча дуже серйозно ставився до цих дружніх стосунків і навіть брав участь у вендетах та міжкланових війнах – та призвичаївся носити албанський одяг. А невдовзі він поєднав своє життя з Албанією чимось на зразок сімейного зв’язку. У 1906 році Франц фон Нопча познайомився з вісімнадцятирічним албанським чабаном Баязідом Ельмазом Додою (самому Францеві було тоді двадцять дев’ять). Спалахнуло кохання (у Оттоманській імперії гомосексуалізм не вважався ані гріхом, ані злочином, ані навіть чимось непристойним) і трансільванський аристократ найняв неписьменного пастуха на посаду персонального секретаря[8].

З того часу життя Франца Нопчі повністю заповнилося: Баязід, палеонтологія, подорожі до Албанії – з перервами на погіршення психічного стану. Зв’язок з Додою продовжувався аж до смерті Нопчі; невідомо, як до нього ставився неписьменний секретар, але трансільванський аристократ секретаря щиро кохав і навіть назвав на його честь викопну черепаху:  Kallokibotion bajazidi – що згрубша можна перекласти як «прекрасний, кругленький Баязід». Можна припускати, що почуття було взаємним: албанець лишався зі своїм покровителем до самої смерті. А разом вони жили довго (тридцять років) та щасливо (можливо) і померли в один день, але про це пізніше. В будь-якому разі Баязід мався з бароном краще, ніж в родимій Албанії. В горах біля овець молодий чабан, напевно, навіть мріяти не міг, що для колишнього неписьменного селянина будуть купляти у Відні рукавички, сорочки та білизну професора університету — його «друг» з великопанською безпосередністю доручав ці функції своїм «посполитим» колегам[9].

Що ж: ось воно щастя. Але не повне. Баязід належав Нопчі повністю; вишукувати динозаврів барон Нопча фон Фельшо-Сільваш міг де завгодно (після смерті батька він отримав не тільки баронський титул, але й чималий маєток, доходів з якого цілком вистачало на фінансування палеонтологічних експедицій); але Албанія… Албанія баронові не належала, а він хотів мати її всю для себе.

Реконструкція черепахи Kallokibotion bajazidi — «прекрасного, кругленького баязіда»

І у барона Нопчі в голові народжується проєкт. Політичний.

До того, як Нопча став власником титулу та маєтку, грошей на подорожі йому не вистачало. І він досить швидко знайшов джерело фінансування. Австро-Угорщина була зацікавлена у впливах на Балканах. А значить і в Албанії. Щоб мати впливи – потрібна інформація та зв’язки. А хто може краще забезпечити ці дві речі, ніж досвідчений подорожник, який досконало знає країну, її мову, та має там безліч друзів? І Франц Нопча став співпрацювати з віденським урядом (що, зрештою, не було нічим дивним у ті часи – подорожники дуже часто мали до виконання секретні завдання, збирали для своїх урядів інформацію та виконували роль агентів впливу).

У 1909 році в Албанії спалахнуло повстання проти турків[10]; а в 1912 році албанці проголосили незалежність (скориставшись з вдалого випадку – якраз йшла Перша Балканська війна, яку турки програли). Британія, Австро-Угорщина, Росія, Франція та Німеччина визнали незалежність нової балканської держави, але Албанія мала стати князівством з правителем з якогось аристократичного європейського дому (як це було у Греції, Болгарії чи Румунії). І тут Франц Нопча побачив свій шанс. Він написав листа до австро-угорського Генерального штабу, у якому запропонував план експедиції до Албанії під власним проводом. Від уряду йому потрібно було лише п’ять сотень війська, кілька гармат та два пароплави. Причому все це він зобов’язувався оплатити з власної кишені. Після завоювання Албанії та урочистого в’їзду на білому коні у Тирану барон Нопча збирався проголосити себе королем Албанії, встановити приязний до своєї батьківщини уряд та пошлюбити доньку якогось американського мільйонера (придане нареченої мало б забезпечити для нововстановленої країни необхідні фінансові засоби). На жаль ані фон Готцендорф (начальник генерального штабу), ані Франц- Йосиф I до плану барона не переконалися. Монарха для Албанії знайшли там, де монархів за традицією знаходили для будь-якої нової європейської країни – серед дрібних німецьких князів[11].

Баязід Дода (зліва) та барон Франц Нопча 1931 року.

Розчарований барон Нопча фон Фельшо-Сільваш впав у одну зі своїх звичних депресій; а потім почалася Перша світова війна і він став офіцером розвідки, займаючись шпигунством на території Румунії: більшу частину війни він провів не у формі, а у одязі румунського селянина.

Війна закінчилася поразкою та розпадом Австро-Угорщини та фінансовою катастрофою для Франца Нопчі: Трансільванія перейшла до Румунії та його маєток був конфіскований. Спочатку барон залишився в Угорщині; але угорська революція змусила його втікати з країни (інколи стверджують, що зробив це він на викраденому літаку). У Румунії він працює у Румунському геологічному інституті та намагається повернути свій маєток. Ідея з маєтком виявилася не дуже вдалою: барон-палеонтолог ледь не розплатився за неї життям. Коли він приїхав до колишніх родових володінь, селяни (можливо, згадавши, як він вганявся за ними з пістолетом) накинулися на нього з вилами, лопатами та іншим хазяйським знаряддям та проломили йому голову, не згадуючи про поламані ребра, звичайні забої та синці. В результаті він певний час мусить переміщатись у інвалідному візку – і хоч зрештою він з візка встає, наслідки побиття даватимуться йому взнаки решту життя. Знеохочений Румунією, барон Нопча фон Фельшо-Сільваш повертається до Угорщини. У 1925 році він стає директором Королівського геологічного інституту у Будапешті: але ексцентрик, грубіян та інтроверт не зміг знайти спільну мову з колегами. Він швидко та зі скандалом покинув посаду, після чого купив мотоцикл та відправився у подорож Італією з відданим Баязідом. Після чотирьох з половиною тисяч кілометрів у подорожників скінчилися гроші. Нопча продає свою колекцію копалин Британському музею та переїжджає до Відня.

У Відні, занепокоєний станом свого здоров’я та старінням, Франц Нопча йде на дивну операцію, подібну до тієї, якою заробляв професор Преображенський у «Собачому серці». Він звертається до доктора Ойгена Штейнаха, щоб той зробив йому власного винаходу операцію, яка полягала на частковій вазектомії[12]. В теорії «вазолігатура Штейнаха» мала розвернути гормони від, пардон, яєчок та скерувати їх на омолодження організму пацієнта[13]. Звісно, результат був нульовий.

І – незважаючи на значний науковий доробок[14] та репутацію експерта – Франц Нопча зламався під тиском хвороби та бідності.

25 квітня 1933 року барон Франц Нопча фон Фельшо-Сільваш підсипав своєму секретарю, Баязіду Ельмазу Доді, у чай снодійного; і коли той заснув, застрелив його вистрілом у голову з пістолета. За тим угорський аристократ застрелився сам. Він лишив записку: «Причиною мого самогубства є повний розпад моєї нервової системи. Мого давнього друга та секретаря я застрелив у вісні так, щоб він не мав жодного поняття про те, що я вчинив. Я не хотів лишати його хворим, нещасливим та бідним для дальших страждань у цьому світі. Моя остання воля в тому, щоб моє тіло спалили».

Список літератури

Burke, J. (2018). The Topic of Cancer. London: Routledge.

Colbert, E. (1968). Men and dinosaurs : the search in field and laboratory. New York: Dutton.

Elsie, R. (2010). Historical Dictionary of Albania. Lanham: The Scarecrow Press.

Flannery, T. (2018). Europe : a natural history. New York: Atlantic Monthly Press.

Veselka, V. (July 2016 г.). History Forgot this Rogue Aristocrat Who Discovered Dinosaurs and Died Penniless. Smithsonian Magazine.


[1] Він, до речі, не був позбавлений духу авантюризму – брав участь у невдалій мексиканській експедиції Максиміліана Габсбурга, який протягом короткого часу був імператором Мексики.

[2] Якщо комусь цікаво – це був невеличкий качконосий динозавр Telmatosaurus transylvanicus (це сучасна назва, Нопча назвав його Limnosaurus transylvanicus).

[3] Сучасні лікарі схильні вважати це біполярним розладом (або, за застарілою термінологією, маніакально-депресивним психозом).

[4] Лекція називалася «Dinossaurierreste in Siebenbürgen» — рештки динозаврів у Семигороді (Семигород – одна з назв Трансільванії).

[5] Не кажучи про безліч революційних гіпотез та відкриттів стосовно еволюції динозаврів та інших викопних тварин (він, наприклад, перший висловив припущення про теплокровність птеродактилів).

[6] Франц Нопча став провідним знавцем Албанії свого часу – він був експертом стосовно всього, що стосувалося цієї країни: від мови та етнографії – до геології та географії.

[7] Це була геологічна експедиція, яку оплатив його дядько.

[8] Є правда, версія, що Франц Нопча зустрів Баязіда Доду в Румунії, куди той вибрався на заробітки, і спершу найняв його як слугу.

[9] Зрештою при бароні Баязід вивчився писати та фотографувати, та навіть видав етнографічний труд, оздоблений рідкими та цінними фотографіями – правда, залишається непевним, яка частина цієї книги належить Нопчі, а яка – Доді.

[10] Однією з причин повстання стало те, що младотурки, впроваджуючи в Османській імперії реформи на європейський кшталт, прийняли закон проти «банд» (який сильно обмежував албанцям можливості для традиційної розваги – міжкланових воєн); заборонили носити зброю та дозволили бити гордих албанців за кару палками (не всі реформи нового уряду були аж такі європейські).

[11] Князем Албанії став Вільгельм Фрідріх Генріх цу Від.

[12] Вазектомія — хірургічна операція, при якій проводиться перев’язка чи видалення фрагмента сім’явивідних проток у чоловіків (або самців інших видів тварин). Ця операція приводить до стерильності (нездатності мати потомство) при збереженні статевих функцій.

[13] У 20-30-х роках XX сторіччя це була дуже популярна операція, її зробив собі навіть Зигмунд Фрейд – правда в його випадку це була відчайдушна спроба впоратися з раком.

[14] 186 наукових трудів: 132 труди з геології, палеонтології та біології, 54 – з «албанознавства». Плюс мемуари.

Карл Маркс, которого вы не знали

Карл Маркс и его жена, баронесса Женни фон Вестфален

Карл Маркс и его жена, баронесса Женни фон Вестфаллен. По общепринятому мнению, она считалась красавицей; часто описывают её прекрасные каштановые волосы и зеленые глаза. Так же её описывали как образец дружелюбия, великолепных манер и истинного аристократизма. Разумеется, она полностью разделяла революционные взгляды мужа и активно участвовала в его работе (как научной, так и политической).

Карл Маркс — хороший пример того, как неумеренные и назойливые восхваления могут сделать предмет всеобщего отвращения из приличного, незлобивого и умного человека. Думаю, что если бы СССР пропагандировал истинный образ Карла Маркса, а не его суровую, застывшую в бронзе версию, тщательно приводимую в согласие с генеральной линией КПСС при каждой смене этой линии, то у Союза действительно бы получилось вырастить некоторое количество настоящих марксистов. Правда, они вряд ли бы смогли стать настоящими коммунистами. И даже средне-хорошими гражданами «страны советов». Мало того, даже сам Маркс, как мне кажется, при взгляде на советскую действительность отказался бы от политических методов борьбы и начал бы пропагандировать насильственные методы свержения советской власти. Он, в сущности, был неплохим человеком. И его взгляды действительно родились из сочувствия угнетенным.

Нелюбовь к Марксу обычно объясняется довольно распространенной (даже среди историков) ошибкой. Мы рассматриваем деятельность исторических персонажей исходя из того, что знаем мы, а не из того, что знали они. Маркс знал действительно ужасающее положение промышленных рабочих, государства с довольно жесткими репрессивными системами, отсутствие очень многих прав и свобод, романтические концепции (о высших силах и великих личностях) в общественных науках… И он посвятил свою жизнь попыткам облегчить жизнь угнетенным (истасканное слово, но другого я не подобрал), а свои исследования — доказательству того, что движущие силы истории вполне материальны. В чем-то он ошибался, что-то сохраняет своё значение до сих пор; и, в любом случае, он не несёт ответственности за тех, кто интерпретировал результаты его деятельности по своему. Так же, как Христос не несёт ответственности за сожжение ведьм, Ницше — за Освенцим и Дахау, а братья Райт — за разрушение Роттердама и Дрездена.

В связи с этим — десяток фактов, которые помогут узнать Маркса лучше. Как человека.

  • Женат Карл Маркс был на баронессе — Женни фон Вестфален. Она была на четыре года старше его. Их ухаживания длились около шести лет — и на протяжении большей части этого времени это были чисто платонические ухаживания. Обручились они тайно (хоть отец баронессы фон Вестфален поддержал выбор дочери). Женни называла Маркса «мой хороший, сладкий, черный лохматик».
  • Брат Женни фон Вестфален, Фердинанд фон Вестфален, в 1850-1858 годах был прусским министром внутренних дел. Он даже (до того, как стал министром) пытался устроить Маркса на работу в своё ведомство. Маркс категорически отказался.
  • Дядей Маркса (братом его матери) был Лион Филлипс, основатель бизнеса, который при его сыне и внуке станет называться… да, Philips. Он называется так до нашего времени.
  • Начал получать высшее образование Маркс в университете Бонна (на юридическом факультете). Там он прославился не столько успехами в учебе (которые имели место), но в основном пьянством и дуэлями; он даже немного посидел в кутузке за нарушения общественного порядка и за незаконное ношение оружия. На одной из дуэлей он, кстати, был серьезно ранен — едва не потерял глаз. Кроме того, он начал писать стихи и мечтать о литературной карьере. Через год он (от греха) перевелся в Берлинский университет; там он сперва увлекся «кафешной политикой», а потом… погрузился в учебу и исследования. До такой степени, что отец пишет о нем «…он превращается в одичавшего ученого — вечно сидит в халате, с растрепанными волосами над книгами, вместо того чтобы посидеть с кружечкой пива; нелюдимый, переставший соблюдать все правила приличия… все силы тратящий лишь на бездумное и безумное обогащение собственной эрудиции…».
  • Карл Маркс был пьяницей. Даже отправляясь работать в Библиотеку Британского музея, он прятал в карманы пальто бутылку-другую спиртного. Возможно, как раз этим объясняется, что при его жизни лишь три человека (не считая самого Маркса, у которого, впрочем, это получалось не всегда) могли разобрать его почерк: Энгельс; жена Маркса, Женни; его старшая дочь, тоже Женни. Больше всего любил Маркс напиваться со своим другом Энгельсом, причем одним из главных их пьяных удовольствий было нести похабщину (Энгельс был экспертом в области сексуальных похождений) и сквернословить.
  • Маркс был не только алкоголиком, но ещё и хулиганом. Карл Либкнехт, например, вспоминает, как однажды в компании с основоположником марксизма он совершал рейд по лондонским пабам, который закончился битьем фонарей и бегством от полиции, в котором сорока-с-лишним-летний Маркс проявил небывалую прыть.
  • Маркс считал, что только два человека достаточно развиты для того, чтобы понимать и обсуждать его идеи — его жена и Фридрих Энгельс.
  • Сумма наследств и вливаний от родственников, полученных Марксом и его женой, приближается к 800-900 тысячам современных долларов США (и это не считая денег, полученных от Энгельса — продав свою долю в бизнесе за сумму, равную 2 000 000 современных долларов, Энгельс обрадованно сообщал Марксу, что теперь у него есть деньги на то, чтобы содержать друга в течение лет четырех-пяти). Тратились они на основание газет (обычно заканчивавшееся финансовым крахом), помощь друзьям-революционерам, содержание гостей (тех же друзей-революционеров), лечение, аренду все более дорогостоящего жилья и на образование трех выживших дочерей. Кстати, дочери, внебрачный сын и внуки Маркса получили наследство не от него, а тоже от Энгельса — приблизительно по 700 тысяч нынешних долларов. Не зря они в детстве называли Энгельса «дядя ангел»…
  • Дружба Маркса с Энгельсом вообще явление уникальное — они поссорились только один раз в жизни, и то не на долго. Энгельс даже взял на себя вину за сделанного Марксом служанке (и одновременно подруге) жены ребенка.
  • Несмотря на несколько измен, Маркс был очень привязан к своей жене — она, в свою очередь была к нему привязана ещё больше. Знакомые удивлялись, что они в почти 60-летнем возрасте, после почти четырех десятков лет брака, гуляли, держась за руки. Умер Маркс, по сути, от тоски по своей половине — она умерла почти на два года раньше него, от рака. После смерти Женни фон Вестфален он практически забросил всякую деятельность; его пытались отправить путешествовать — не помогло; все без малого два года после похорон жены он тихо угасал -последней каплей стала смерть его старшей дочери: он умер в кресле перед камином, где проводил почти все свое время.

Курьезы танской медицины или Как лечили в средневековом Китае

Курьезы танской медицины или Как лечили в средневековом Китае

Почтительный сын отрезает от себя кусок мяса, чтобы подать его отцу в виде чудодейственного лекарства.

Медицина в Китае времен династии Тан (618-907 гг.) была развита намного лучше, чем в Европе того же времени. В танском Китае существовала целая — на удивление современная — структура здравоохранения, включавшая в себя городских и провинциальных врачей, оплачиваемых государством. В середине VII века, например, в столице (Чанъань, более миллиона жителей), Управление Высшей Медицины было укомплектовано двенадцатью докторами высшего ранга, сотней обычных медиков, сорока студентами, десятью иглоукалывателями и двадцатью массажистами. Кроме государственных врачей-чиновников, существовали многочисленные частные врачи, заклинатели духов, аптекари и буддийские и даосские монахи, которые тоже занимались «медицинской практикой».

Существовало и развитое медицинское образование. Центральным медицинским ВУЗ-ом было то же Управление Высшей Медицины, а  в 629 году медицинские школы были основаны в главных городах всех провинций. В столичном «мединституте» было четыре «факультета»: общемедицинский (он делился на группы лечения телесных недугов; лечения опухолей и нарывов; лечения рта, зубов, глаз и ушей; детской медицины), акупунктуры, массажа и изгнания духов. Время обучения зависело от количества выбранных студентом специализаций; изучение лечения телесных недугов занимало семь лет, а детской медицине можно было обучиться за два года. При Управлении, прямо в столице, почти в её центре, был ещё и ботанический аптечный сад в 17 гектаров.

Несмотря на столь совершенную для того времени систему здравоохранения (сравнимой не было тогда нигде в мире; в Европе, например, первая —  и в течении 400 лет единственная — медицинская школа появилась под влиянием арабов в Палермо в IX веке), многие воззрения китайских медиков нас бы удивили или даже шокировали. Хотя, как знать — глядя на нам современных поклонников «чудодейственных традиционных методов лечения»…

Итак, как по мнению китайцев появлялись болезни? Для заболевания существовало три типа причин: сверхъестественные,  комбинированные (смесь естественных и сверхъестественных) и естественные.

Шаг Юя или Юев шаг - магический танец

Шаг Юя или Юев шаг — магический танец

В первом случае болезнь вызывали боги, демоны, злые духи или колдуны. Хуже всего было то, что даже в теле человека от самого его рождения обитали три бога: головы, груди и живота. И если им что-нибудь взбредало в голову… Лечение было непростым и далеко не всегда эффективным. В основном использовались заклинания, молитвы, магические танцы, пилюли из киновари (сульфида ртути) и волшебные грибы. Хороший пример возникновения и течения такой, вызванной сверхъестественными причинами болезни, дает нам случай министра Чоу. Однажды, после обеда, он пошел в туалет… и исчез. Через некоторое время обеспокоенные подчиненные нашли его во дворе: он лежал навзничь, закатив глаза; изо рта у него шла пена. Срочно вызванный придворный врач сразу сообщил, что случай не вызывает никаких сомнений: сегодня утром он (врач) видел, как дух щелкнул над головой несчастного Чоу пальцами; так что, в лучшем случае министр скончается через три дня, а в худшем — если болезнь будет развиваться быстро — через день. Разумеется, медик оказался прав — Чоу умер менее чем через сутки.

В случае комбинации естественных и сверхъестественных причин обычная, знакомая болезнь вызывалась заговором, заклинанием или божьей карой.

Значительное количество медиков всё-таки придерживалось достаточно современных взглядов — они считали, что болезни возникают из вполне естественных причин. Внешних или внутренних. Внешними причинами были Шесть влияний, которые вызывали дисбаланс инь и ян:

  • Ветер (головокружение, обмороки, судороги, тремор, онемение).
  • Холод (простуды, головная боль и боли вообще).
  • Жара (лихорадки, потливость, сухость во рту).
  • Сырость (опухоли, боли в суставах, тяжесть в теле, усталость).
  • Сухость (сухость и боль в горле, кашель, сухость кожи, запоры).
  • Огонь (воспаления, кровотечения).

Внутренними причинами были Пять (чрезмерных) эмоций:

  • Радость (вызывала сердцебиения, бессонницу, безумие).
  • Злость (тяжесть и давление в груди, головная боль, головокружение, летаргия и кома).
  • Грусть (трудности с проглатыванием, истощение, слабость, беспокойство, одышка).
  • Тревога (плохой аппетит, анорексия, метеоризм, понос).
  • Страх (раздражительность, недержание мочи и кала).

Считалось, что если человек сможет избежать эмоций и сквозняков (равно, как и других внешних воздействий) — он проживет ровно до 120 лет.

Но — увы — Шесть влияний и Пять эмоций не могли объяснить всего. И в дополнение к ним вскоре появилась революционная концепция Девяти червей. Они заводились внутри человека и разрушали его тело. Вот эти черви:

  • Прячущийся червь — голубой, десяти-сантиметровый червяк с зубами и усиками. Он жил в туловище и питался кровью и мясом. Этот червь вызывал слабость, одышку, чрезмерное мочеиспускание и боль во внутренностях.
  • Крутящийся червь — черное, тридцати-сантиметровое животное гнездящееся семейными парами около сердца и питающееся кровью. Семейство таких червей вызывало боли в сердце, учащенное дыхание, трудности с мочеиспусканием и тяжесть в конечностях.
  • Белые черви — семи-сантиметровые червячки, жившие в животе. Они грызли желудок (от чего он сильно болел) и вызывали диарею, выпадение прямой кишки, истощение, пожелтение языка и лица, разрушение внутренних органов. Кроме того, они заставляли человека пожирать сырую еду (мясо, рыбу, зерно) и землю.
  • Мясные личинки выглядели как гнилая слива и жили у человека в крови. Они ослабляли мышцы и позвоночник, высушивали кожу и плоть, вызывали непреодолимое желание пожирать кровавое мясо и заниматься сексом.
  • Легочные жучки были небольшими небесно-голубыми созданиями, напоминавшими муравьев. Они питались спермой и мужской энергией; вызывая кашель, бледность, потерю волос и ослабление дыхания.
  • Желудочные черви были похожи на обычных дождевых червей, жили в желудке и кишечнике и питались попадавшей туда пищей. Вызывали голод, рвоту, язвы во рту и насморк.
  • Крошечные диафрагменные жучки вызывали сонливость, отупение и кошмары.
  • Красные слизняки питались мужской энергией; вызывали они слепоту, глухоту, зуд в половых органах, урчание в кишечнике, отеки, нарывы, язвы и паралич.
  • Извивающиеся жучки были черными штуками, вокруг которых ползали бесчисленные мельчайшие клещи. Вызывали язвы, зуд, геморрой, ревматизм и безумие. Кроме того, от них выпадали зубы.

На данный момент идентифицировали (предположительно) только трех из этих червей: крутящегося червя (аскарида), белого червя (солитер) и извивающегося жучка (некий тропический паразит).

Неизвестно, что было опаснее — черви или лечение от них. Самым популярным лекарством была смесь из киновари и квасцов. Использовали и чистую ртуть. В виде совсем безобидного исключения предлагалось лечиться при помощи медитативного созерцания солнца и луны.

Система диагностики, кстати, была у китайцев на высоте. Она включала четыре этапа:

  1. Визуальный осмотр — врач обращал внимание на состояние тела и кожи, выражение лица, состояние языка, губ и зубов, выискивая симптомы недомогания.
  2. Выслушивание и обнюхивание пациента. Врач слушал дыхание, оценивал силу голоса, проверял как пахнет кожа, пот, выдох и фекалии больного (некоторые врачи даже пробовали фекалии на вкус).
  3. Опрос пациента и выслушивание его жалоб.
  4. Проверка пульса. Причем, способ прослушивания пульса у танских медиков был намного более сложным и тонким, чем у их коллег из любой другой точки во времени и пространстве: доктор устанавливал три пальца в трех точках на запястье пациента — и на левой, и на правой руке. Мало того, прослушивание пульса могло длиться довольно долгое время — до получаса.

Лишь после выполнения этих четырех этапов ставился диагноз. Согласно преданию, диагностика могла быть очень точной — существует рассказ о докторе, который мало того, что определил у пациента пищевое отравление, но ещё и точно описал, чем и по какой причине бедняга отравился (дело было в несвежем карпе, у которого недобросовестный торговец вынул жабры).

Девять червей

Девять червей, как их себе представляли в танском Китае.

С лечением было хуже; но совсем не так уж плохо. Кроме киновари, квасцов и ртути в эпоху Тан знали ещё 654 наименования различных лекарственных веществ. 83 из этих веществ были минералами или ремесленными изделиями (включая киноварь, ртуть, квасцы и свинец), 445 — травами и прочими растениями и 128 — веществами животного происхождения. Некоторые из этих веществ были ядовиты, а многие — просто курьезны. Толченой слюдой лечили слепоту и дизентерию. Переломы лечили при помощи медного порошка, разведенного в рисовом вине (считалось, что медь с жидкостью проникнет к сломанной кости и образует вокруг нее медную скрепу). От тяжелых родов помогал арбалетный курок — он же останавливал менструальные кровотечения. При помощи аконита (3-4 миллиграмма достаточно, чтобы убить взрослого человека) провоцировали выкидыши. Кедровые орешки продлевали жизнь — на диете из них человек должен был прожить до 300 лет. Человеческое молоко тоже продлевало жизнь и, кроме того, сохраняло молодость — 100-летний старец, питавшийся исключительно женским молоком, должен был выглядеть как двадцатилетний юноша. Геморрой лечили диетой из мяса гиббона. Очень эффективным средством для долголетия были белые летучие мыши, питавшиеся исключительно сталактитами. Употребляющий в пищу только их человек должен был дожить до 1000 лет. Некоторые болезни (особенно из тех, что были вызваны злыми духами) лечились исключительно при помощи человеческого мяса. Существует множество трогательных историй о детях, которые отрезали себе куски плоти, варили их и подавали больным родителям.

Не менее экзотичными были и методы оказания первой помощи. Заливание укусов тигра расплавленным металлом могло, в принципе, уничтожить инфекцию. Но вот вернуть к жизни повешенного путем вдувания ему в ноздри (при помощи бамбуковой трубки) пыли с балки на которой он повесился…

О хирургии сказать практически нечего — хирургии (за исключением вскрытия нарывов и т. п.) в танском Китае практически не существовало. В виде примера можно упомянуть, что приживлять оторванные гениталии рекомендовалось при помощи паштета из черной курицы. Довольно печально обстояло дело и со знанием анатомии. Дело в том, что китайцы (так же как и средневековые христиане, если немного упрощать) считали, что тело должно быть похоронено неповрежденным, иначе человек не сможет претендовать на вечную жизнь в загробном мире. Поэтому изучать внутренне строение организма можно было только на преступниках, у которых не было родственников или на обезьянах.

Но, пожалуй, высшим достижением древней китайской медицины были эликсиры бессмертия. Вот состав одного из них: 250 граммов золота, 250 граммов ртути, 450 граммов дисульфида мышьякаи столько же трисульфида мышьяка. Неудивительно, что несколько китайских императоров преждевременно закончили свои после употребления эликсира бессмертия.

Но здесь мы уже покидаем медицину как таковую и вторгаемся на территорию магии. Хотя в те давние времена врачевание стояло к колдовству ещё очень близко. И это повод лишний раз задуматься перед тем, как бросаться в объятия «традиционной медицины».

Балтиморская паровая пушка или пушка Винанса

Балтиморская паровая пушка или пушка Винанса

Балтиморская паровая пушка или пушка Винанса

В гражданской войне в США (в 1861-1865 гг.) вполне могли участвовать танковые части. Ну, или по крайней мере, подразделения самоходной артиллерии.

Началось всё в 1858 году: два изобретателя, Уильям Джослин и Чарльз С. Дикинсон, запатентовали в Огайо «центробежную пушку», которая могла приводиться в действие как вручную, так и силой пара. Дело не пошло; но через несколько месяцев Дикинсон запатентовал в Бостоне (это был его родной город) свою версию «паровой центробежной пушки». В 1860 году изобретатель раздобыл деньги на производство чудо-оружия и, изготовив его в Бостоне в феврале 1861 года, доставил орудие (ещё не готовое к использованию) в Балтимор (Мэриленд), где оно было продемонстрировано балтиморскому Городскому Совету. Ожидалось, что паровая пушка будет выпускать 200-250 снарядов в минуту на дальность в две мили (немного больше трех километров). Совет энтузиазма не проявил и пушку пришлось везти обратно в Бостон. Изобретатель уже было впал в отчаяние… но в апреле месяце того же года несколько южных штатов решили выйти из состава США и началась гражданская война. Бостон (вместе со штатом Массачусетс, в котором он расположен) вынужденно принял сторону федерального правительства — в городе проживало немалое количество сторонников Конфедерации, созданной мятежными штатами. Дело дошло даже до уличных боев между горожанами и отрядом массачусетской федералистской милиции, который через Бостон направлялся защищать Вашингтон). Одним из приверженцев южан был Росс Винанс — механик и богатый предприниматель.

Винанса увлек проект Дикинсона. А так как занимался Винанс (в числе прочего) строительством железнодорожных локомотивов, ему быстро пришла в голову идея поставить пушку на колеса. Сперва она должна была передвигаться по рельсам, но в итоге полет изобретательской фантазии выдал «на гора» настоящего монстра.

Балтиморская паровая пушка передвигалась на колесах по земной поверхности и выстреливала (как мы уже говорили) при помощи отработанного двигателем пара 200 снарядов в минуту на расстояние в две мили. Снаряды в систему поступали из расположенного сверху магазина, причем стрелять паровая пушка могла боеприпасами любого калибра: «от пуль весом в унцию (∼28 гр.) до снарядов в 24 фунта (почти в 11 кг.)» — писала газета «Харперс Викли». Спереди система была защищена железным щитом конической формы.

Вообще, чудо-оружие собрало массу восторженных отзывов: она, мол, может заменить целую батарею обычных орудий, дешева и проста в производстве, экономит дорогостоящий порох и, вообще, «поселит ужас в сердцах врага».

Но ни открытый сторонник конфедератов Винанс, ни сочувствующий южанам Дикинсон не собирались предоставлять это чудесное оружие ненавистному федеральному правительству. И они решили отправить пушку в Харперс-Ферри — чтобы продать там Конфедерации. На телеге.

Увы! Посреди пути пушка была задержана и конфискована федералами — Массачусетскими волонтерами под командованием полковника Джонса и отправлена сперва в лагерь правительственных войск (где была испытана), а затем — в Балтимор. В итоге, поколесив по стране, передаваемая из мастерской в мастерскую, она осела в Лоуэлле, Массачусетс, где и была разобрана на металлолом через несколько лет после окончания войны.

К использованию на поле боя она оказалась непригодна: кроме того, что действительность не соответствовала заявленным характеристикам (например убойную силу снаряды теряли очень задолго до отметки в две мили), её точность стрельбы и ходовые качества были, мягко говоря, совсем не на высоте.

Винанс и Дикинсон были арестованы, но провели в застенках только 48 часов — они были выпущены под обязательство не предпринимать враждебных действий против федерального правительства (каковое обязательство включало и отказ от продажи оружия южанам). Правда, шутили, что Линкольн лично приказал выпустить Винанса из тюрьмы — при условии, что тот убедит конфедератов перевести все свои оружейные заводы на выпуск паровых пушек.

Южане, правда, и сами предпринимали такие попытки. В 1862 году некий луизианец, Генри Коулинг, тоже изобрел самодвижущуюся паровую пушку. Она должна была экономить порох (дефицит которого Конфедерация к этому времени уже ощущала в немалой мере) и способствовать быстрому и победоносному окончанию конфликта. Технических данных этого чуда изобретательской мысли не сохранилось, только несколько строк из описания: «В поле эту пушку можно использовать как конную артиллерию; она пройдет сквозь строй пехоты или кавалерии и откроет своим огнем четырнадцатифутовый (ок. 4-х м.) проход в рядах врага».

Месть Микеланджело или Как не повезло Бьяджо да Чезена

Месть Микеланджело или Как не повезло Бьяджо да ЧезенаХудожника обидеть может каждый. Но не безнаказанно. Это продемонстрировал великий Микеланджело Буанаротти при помощи одной из фресок Сикстинской капеллы. Речь идёт о Страшном суде.

Как известно, большая часть фрески занята довольно скудно одетыми телами подсудимых. Единственная уступка, которую мастер сделал морали — это слегка прикрытые гениталии. Разумеется, ревнители приличий сочли это недостаточным.

Возглавляла ревнителей приличий весьма важная персона — папский камерарий, кардинал Бьяджо да Чезена. По современным понятиям его пост соответствовал постам министра финансов, главы центрального банка и главы администрации государства одновременно. Конечно же он имел право контролировать и наставлять Микеланджело. По крайней мере, ему так казалось.

Посетив Сикстинскую капеллу, господин камерарий узрел нарисованное художником буйство плоти и возмутился до самой глубины кардинальской души. Он разъяснил Микеланджело, что это ужас и позор, что нельзя такое рисовать в святом месте и что вообще художнику здесь не баня и не кабак, а важное и серьезное учреждение. Читать дальше